Зима в Лос Анджелесе

Ночью в окно постучался дождь. В Лос Анджелес пришла зима. В городе, где никогда не бывает снега, дождь – это зима.

…Если прижаться лицом к мокрому Зеркалу Дождя, всмотреться в отражение пустынных улиц города Ангелов, то можно увидеть и самих ангелов.

«В каждом из нас живет ангел. Но – с одним крылом. Поэтому летать мы можем, только обнявшись друг с другом».

 *  *  *

Бабушка Прасковья хранила свои сбережения в платочке: смятые трешки, рубли, немного мелочи…

Расплачиваясь, она долго развязывала узелки, потом внимательно отсчитывала, потом дважды перепроверяла сдачу (видимо в этот момент она незаметно прятала монетку между пальцев), потом долго завязывала узелки, отчего платочек превращался в подобие рождественского мешочка Санта-Клауса и, вот оно, Чудо! – в раскрытой ладони волшебным образом возникали 10 копеек: «А это тебе на мороженное, внучек!»…

Бабушка Тиффани недовольно сморщила нос, когда я просигналил под ее окном на 25 минут раньше положенного времени. «В следующий раз – клянусь! – я буду позже», - заготовленная на этот случай шутка (с высоко поднятой вверх правой рукой в знак клятвы) работает безотказно.

Продолжая ворчать, но уже с не с такими металлическими нотками в голосе, бабушка Тиффани скрывается в глубине дома, выкатывает большой чемодан на колесиках, смотрит на меня внимательно: «Вы поможете мне погрузить багаж?». Потом всю дорогу покашливает на заднем сидении  - не слишком ли быстро мы едем? Потом, около терминала аэропорта долго колдует над дамской сумочкой (открыть четыре защелки, достать конвертик, что-то проверить внутри, застегнуть четыре защелки), и, вот оно, Чудо! – из конверта появляются аккуратно сложенные бумажки: «Спасибо за хорошую поездку! Это – твоей компании, а это – хрустящие 5 долларов – тебе, внучек!».

*  *  *

Чумазый индус Брахтискай влезает, вламывается, струйкой индийских благоуханий просачивается в салон микроавтобуса. Ерзает на сидении, раскладывает рядом с собой пакетики и пакетики и пакетики с едой…

Потом Брахтискай открывает картонную коробку и салон моментально пропитывается ароматом пряной пищи. «Я, пожалуй, открою окно», - бормочет он, с удовольствием слушая непроизвольные сокращения моего желудка. «Я, пожалуй, больше всего на свете хочу оказаться дома», - бормочу я, вылетая на последние 7 миль 105-го фривэя (скоростной дороги) до LAX, международного аэропорта Лос Анджелеса. А впереди, на так называемой даймонд-лайн, на той самой крайней полосе фривэя, по которой можно ездить с двумя пассажирами (или более), и, соответсвенно не быть в пробках при плотном трафике, как назло едва плетется-ползет мексиканец на старой тойоте. Разве 65 миль в час, да на 105-м, да в 11 часов вечера, да еще на даймонд-лайн – это скорость?

«Лишь бы не было войны… В смысле дорожной полиции, пока я буду нарушать правила», - с этой мыслью я меняю полосу.

Через минуту с удовольствием отмечаю стихнувшее сзади чавканье и спиной чувствую проникающий взгляд, упертый в спидометр… На да, ну 130 миль, 208 километров… А не будешь себя так плохо вести…

Так и влетаем в аэропорт.: с застрявшим куском в горле, с мурлыканием «Лишь бы не было войны…» и с  дразнящим обоняние запахом корицы…

«Сорри, старик, это всего лишь игра такая», - я развожу руками, помогая трясущемуся индусу выйти из салона.

*  *  *

… Старина Джек, сосед по дому, где я снимаю комнату, подкармливает двух уличных котов. Каждое утро Джек громыхает плошками на кухне, готовя для своих бродяг нехитрую смесь из вискаса и еще чего-то. А коты уже ждут. Настоящие уличные коты. С порванными в битвах за территорию ушами. С недоверчивостью во взгляде. Каждый – на своей половине лестницы. Только чашка с водой общая…

А ночью к дому приходит скунс и утаскивает кошачьи миски с остатками еды на проезжую часть. Там его обеденный стол.

«Я когда-нибудь пристрелю это вонючее животное!», - грозя воображаемым пистолетом, Джек возвращает миски обратно на лестницу на следующее утро.

И сидит, вытянув длинные ноги в старом кресле-качалке. И потягивает свой коктейль из дешевого рома Баккарди с кока-колой. И улыбается чему-то, глядя на своих любимцев…

*  *  *

Весь день 11-го февраля в Лос Анджелесе шел дождь.

Он и сейчас идет.

Город то ли плачет, то ли умывается.

А, может… Очищается?

Ведь слезы очищают душу.

Даже ангельскую.

Автор: Фалькор Размещена: 2011-11-27 16:06:19 Раздел: Блоги экспертов